Лаборатория, Арт-Субъект 2018

Почтовые ящики города, как вместилища памяти, проводники и хранители личных историй в письмах.

Как артефакты, постепенно изживающие свою функциональность, находящиеся в промежуточном состоянии, на грани ненужности.

В основной экспозиции планируется представить семь почтовых ящиков. Семь историй отдельно взятого дома и семьи в письмах, отрывки которых можно будет услышать.

Абиогенез — процесс образования живого из неживого, одна из теорий эволюции, до сих пор не нашедшая своего научного обоснования. Как исследователь я отправляюсь на поиски новых форм жизни, рожденных в среде технологизации и пытаюсь присмотреться к заводу. Наблюдения помогают установить взаимосвязи с процессами, происходящими в природе. На визуальном уровне я цепляюсь за биоморфные структуры, провода-артерии, кишкообразные скопления тканей и труб, присматриваюсь к потёкам на стенах, соскакивая на знакомые зрителю картинки растительности.

Размышления приводят меня к мыслям о том, что завод не только сам является организмом, но и встроен в систему города как неотъемлемая экологическая составляющая. Он проходит свои этапы сукцессии и достигает собственных пиков в каждой новой форме развития или угасания.

Зеленая полоса

Дорожная разметка информирует горожан о порядке движения, привлекает внимание, предупреждает об опасности. Стёртые участки — слабые места города. Пробел — это уязвимость. В городе, где жила и работала Ольга Розанова, мало людей, которым знакомо её творчество, мало мест её деятельности, обозначенных на туристических маршрутах. Самая знаменитая картина Розановой — Зелёная полоса — одно из наиболее значимых произведений русского авангарда. Моя Зелёная полоса — попытка подлечить этот город.

На пути от дома Розановой (Музейная, 10) до места проведения Фестиваля актуальных искусств Арт-Субъект (Сакко и Ванцетти, 50) я прокрасила зелёным все места дорожного полотна, где стерлась разметка, ориентированная на пешеходов.

Документация:

Владислав Ефимов (фото),

Марк Емельянов (видео),

Аня Лялина (монтаж).

скриншот из видео:

Сложение

Инсталляция состоит из разномасштабных разноцветных геометрических фигур, характерных для набора детского деревянного конструктора. Детали инсталляции выявляют наиболее интересные для меня оппозиции объекта и фона, части и целого.

При первом знакомстве с городом он показался мне рассыпанным конструктором, фрагменты которого вроде бы из одного набора, но соотносятся друг с другом нелегко. Тогда же я узнала, что Ольга Розанова, знаменитый художник русского авангарда, преодолевший ограниченность холста, родилась во Владимирской области и прожила во Владимире до 20 лет.

Каждый день вы проходите мимо пятен на стене, причудливых теней или интересных надписей и даже не замечаете их. Многие из них достойны того, чтобы пройти мимо, но есть и привлекающие внимание. Я поместил 6 рам для картин на различные незатейливые объекты, и они преобразились. Несмотря на то, что рамки призваны ограничить, здесь они играют роль акцента, упорядочивают хаос в композицию и в некоторых случаях изменяют контекст объектов.

скриншоты из видео:

Я очищаю части закрашенных мозаичных остановок на дорогах родной мне Владимирской области и таким образом обращаюсь к реконструкции коллективной памяти. Сколько помню себя, столько же помню и эти яркие объекты, мы практически ровесники. Они появились на территории всего Советского Союза в последние декады его существования, во Владимирской области к Олимпиаде-80. Наряду с другими формами монументального искусства, автопавильоны были инструментом трансляции идеологических посланий обществу, формировали среду и эстетику пространства. Цветные мозаики на остановках рассказывали об общественных ценностях, транслировали образы социалистических героев и их мечты. Но одновременно с этим, эти панно были ближе простому человеку нежели более крупные формы монументального искусства, их создатели обращались к традициям и жизненному укладу конкретного места. Остановки эмоционально воздействовали на жителей и разнообразили монотонный ландшафт. Однако, в свете перемен, случившихся в стране, они потеряли своё смысловое наполнение и в какой-то момент стали слепой зоной. Чаще всего мы не знаем имен авторов и дат их создания, а перед лицом времени они оказались беззащитными. Во Владимирской области никто не озаботился культурным статусом этих объектов и за последние годы большая часть таких остановок была снесена, оставшиеся закрасили в серый цвет.

Мозаичные панно на остановках – уходящая натура, и, с одной стороны, мне тяжело смотреть на их разрушение, но вместе с этим ностальгия далеко не главное для меня, остановки - пример временности всего сущего, они наталкивают на размышления о вопросах памяти и смены временных слоёв. Что остается в коллективной памяти из недавнего прошлого? Что происходит с памятью в нашей стране? Как она преломляется в личной памяти отдельного человека?

скриншот из видео:

Стены бывшей фабрики музыкальных инструментов хранят в себе огромную историю. Свечной заводик, производство пианино, дверей, мебели - все это «жило» в этом пространстве.

Мне важно показать и заострить внимание зрителя на том, что у всего есть память, ничего не проходит бесследно. Диалог человека и места осуществляется через беспредметное действие и шумы, собранные Машей Молоковой на этой фабрике.

Число сегодняшних определений понятия «город» практически бесконечно. Каждый город стоит перед выбором: прогресс, эффективность, нововведения или застой, деградация и упадок. Города становятся неким местом встречи различных систем и способов проживания. В городском развитии все сферы связаны, так как город – это «живой» организм, который живет своей собственной жизнью.
Одной из особенностей, которая проявляется во Владимире является взаиморасположение и взаимосуществование старых жилых построек частного характера, напоминающих собой сельское поселение и многоэтажных плотных застроек. Здесь происходит противопоставление независимости индивидуума и коллективного сосуществования в многоэтажных муравейниках, лишенных самоидентичности и каких-либо свобод и простора. Зажатые в тиски многоэтажек маленькие дома со своим собственным укладом проживания уже приспособились к данному положению. Жизнь, протекающая в коллективном обезличенном общежитии и частном пространстве, сегодня уже не кажется такой противоречивой и две формы жизни остаются существовать в тех условиях, которые возникли в результате развития города.

Худграф (на сегодняшний день, кафедра дизайна, изобразительного искусства и реставрации), переживает не самый лучший период в своей жизни, но я не хочу, чтобы этот период стал последним.

Поэтому, собираюсь нанести имена всех тех преподавателей, что работали и работают в стенах 106 дома, по Большой Московской улице, непрерывной линией, через крышу, по внешним стенам,  в качестве напоминания и оберега от стороннего вмешательства (Русская православная и Старообрядческая церкви требуют передать здание себе, со всеми его обшарпанностями, художественными мастерскими и надписями на мольбертах).

Может быть, подобное окружение, поможет нам вспомнить, о чем-то кроме финансовой рентабельности и политической лояльности?

Присоединяйтесь.

В 80-е хрусталь был атрибутом советского человека, символом счастья и достатка. Им гордились и выставляли на самом видном месте - в серванте.

Теперь же хрусталь утратил свой статус: его выкидывают, отдают, отвозят на дачу, прячут в коробках и оставляют при переездах.

Я разбиваю хрусталь на счастье, освобождаясь из его плена, и пытаюсь из осколков составить нечто новое.

Оказываясь на фабрике, которая пережила несколько перевоплощений (из свечной в музыкальную, а затем в фабрику дверей), думаешь - возможно ли увидеть емкий срез времени? Почувствовать сразу три эпохи? Увидеть прошлое, настоящее и будущее одновременно? В качестве размышлений на эту тему я выбрала форму звуковой инсталляции. Звуки были собраны через резонирующие устройства фабрики, то есть, через трубы, которых здесь можно увидеть в большом количестве. Трубы явились подслушивающим устройством между моментом сегодняшним и прошедшим. Дальше через акустику фабричных труб я пропустила звуки настройки фортепиано, звуки молитвы перед началом работы на свечном производстве и захлопывающиеся двери. И здесь возможно услышать, как фабрика снова наполняется знакомыми ей звуками, но уже в совершенно другое время и по другим причинам…

В 2017 году цеха владимирской фабрики дверей опустели. Через год я прошла по бывшим производственным помещениям и сняла со стен то, что осталось от прежней жизни, то, чем были украшены рабочие места: плакаты, календари, вырезки газет, иконы. На выставке представлены некоторые из найденных артефактов, которые выстроены в символический портретный ряд, где каждая вещь мыслится как образ её бывшего владельца. В то же время моя коллекция даёт живое представление о народной красоте.

История моей семьи прочно связана с тракторным заводом. Несколько поколений работали на нем: я и брат, родители, бабушки и дедушки. За всем происходящим с предприятием я наблюдала и знала изнутри невольно.

Проект состоит из найденных объектов: выцветших фотографии с информационных стендов завода, и этюда «Aida». Этюд написан на негрунтованной доске, и красочный слой постепенно блекнет и впитывается. Вместе они представляют процесс исчезновения. Фотографии когда-то ярко и наглядно рассказывали о событиях предприятия. «Aida» стояла на месте и работала.  Сейчас она демонтирована и осталась лишь огромная дыра от основания.

Я предлагаю новые объекты городского ландшафта и достопримечательности, не предназначенные для обычных туристических маршрутов, прямо или косвенно связанные с новым временем. Я делаю это с целью привлечения внимания к спальным районам, которые со временем обретут новые функции.

Я предлагаю новые объекты городского ландшафта и достопримечательности, не предназначенные для обычных туристических маршрутов, прямо или косвенно связанные с новым временем. Я делаю это с целью привлечения внимания к спальным районам, которые со временем обретут новые функции.

скриншот из видео: